"Я, Всеслав" Выпарь железо из крови «Выпарь железо из крови» я тоже переписал, это такой печальный и мрачный
рассказ, я его написал в 97-ом году, в Далласе, впервые столкнувшись с
противостоящей нам мощью, и поняв, насколько она бездушна и страшна. Тогда я
написал, этот горький очень для меня рассказ. Я не хочу сказать, что я
предвосхищал события, но Югославия показала, что это не выдумки и в один день
может стать страшной реальностью. К старому варианту, я добавил так называемые
ленинградские главы. Описал парад бундесвера на Невском, четыре ряда танков
Леопард два, через молчащую толпу по обе стороны улицы. Тяжелая очень вещь.
Переделанный конец, получился более светлым, чем в ранее опубликованном
варианте.
24 сентября 2000 года.
Второй рассказ «Выпарь железо
из крови». За него я получил упрек, что этот рассказ слишком фантастичен. Через
полгода, после того как я его написал и выложил в сеть, началась война в Сербии,
операция по установлению контроля над Косово. Вот так вот, рассказ слишком
фантастичен. У нас такое невозможно… Мне говорили: «Как такое можно писать, это
же такая ерунда, глупости? Зачем описывать заведомо невозможные и нереальные
вещи, нагнетать?». Прожив в Америке, могу сказать, что «Выпарь железо из крови»
- это мои ощущения от осознания, с какой страшной силой мы столкнулись. Сила,
которая в чем-то подобна даже не зверю, потому что зверь обладает разумом. Это
катящаяся лавина, которая бездушна. Она ни Зло, ни Добро. Просто катится под
гору, а гора очень-очень длинная, и на склоне стоит много-много домиков. А
лавина катится. И глупо обвинять ее в том, что она сорвалась, она не виновата.
Но горе тем, кто под нее попадет. Живя в Далласе, я столкнулся с тем, что
общество американское «по фене не ботает» и то, что они творят, это «в натуре,
беспредел». Это люди, которые не понимают, что такое настоящая война и что такое
настоящая свобода. "Мы - русские;
и с нами - Бог".
Генералиссимус, князь
Италийский,
граф Суворов-Рымникский.
"Abudantas dispicite
dissonas gentes:
indicium pavoris est societe defendi".
("Презрите эти собравшиеся здесь
разноязыкие племена: признак страха
- защищаться союзными силами")
Аттила, король гуннов,
из речи на Каталунских полях.
На Московский вокзал с оружием ходит
только дурак. Потому что там, как и в Пулково, до сих пор стоят не городовые, а
самые натуральные airborne rangers из знаменитой 82-й дивизии. Оружие должен был
передать Хорек - уже после поезда, в Кипрени. Но буквально перед выходом Мишане
из Боровичей залили директом полтора метра мыла. Полтора метра всяческой чепухи,
бред наподобие "телефонного эфира", но среди нее - одна-единственная кодовая
фраза, ради которой Мишаня, собственно, и держал свою ноду.
"Бабушка,
говоришь, приехала? Недорулез!" И после этого - тройной хмурик. Вот такой: :-(((
Соня все эти дурацкие коды терпеть не могла, равно как и сленг
чудаков-фидошников; но когда одним только Интернетом стало пользоваться
неприлично, пришлось смириться.
Глупая фраза на глупой системе
"сигналов" означала, что Хорьку добраться до них не удастся. Сам он цел и
невредим, но оружия у них не будет. Ну и ладно, Соня пошла бы на это дело вообще
без всякого оружия, голой и босой бы пошла, но разве ж парней переубедишь?
Костик тоже уперся, и заявил, что без пары стволов он в эти дикие края - ни
ногой. Он не старик Ван Дамм и уж тем более не знаменитый Ухогрыз Тайсон. С
дезертирами и прочими беглыми он предпочитает разбираться посредством
огнестрельного оружия, а не на кулачках. Вот и потащили... смешно сказать, целый
арсенал. Пара старых добрых британских L3, пара еще более древних "Узи" - для
девчонок. Зачем, спрашивается, ну зачем? А Машка - дуреха, Машка-Снайпер - туда
же. Я, мол, без ствола за пазухой все равно что в мини без трусов. Перекричали,
перегорлопанили, хотя в подполье разве ж можно так?.. Да только мальков этих
один лишь провал и научит. Вот и остается теперь... не то молиться, не то
материться - чтобы пронесло, чтобы не зашмонали.
Толпа на 609-й
пестовский собралась изрядная. Народ все больше тихий, трезвый, крепкий.
Фермеры... За покупками приезжали - эвон, какие все нагруженные. Коробки,
коробки, коробки... выше крыши вагонной коробки.
Перед платформой
высился турникет из блестящей, никелированной стали и, по обе стороны прохода -
две будочки из стеклопластика. Сердце у Сони упало, как только она туда
взглянула - за спинами городовых черными башнями маячили четверо
негров-рейнджеров. Здоровенные, сытые, накачанные, все - под два метра, а в
ширину - не обхватишь. В камуфляжных майках по случаю жаркого августовского дня.
Этим-то глазки не построишь. Бедрами не повиляешь, не поноешь: "дяденька,
пустите студентку...". Особенно после воронежского дела. Городовые-то что, им
семьи кормить надо, и не слишком они усердствуют... если хорошенько попросишь.
Шмонают так, для вида больше, потому что тоже знают - дураков тащиться на
Московский с оружием нет. Три кольца охраны. Три проверки - на входе, на
платформе и в вагоне. Муха не пролетит.
Правда, Машка-Снайпер ни разу
еще не попадалась. А тот раз, что попалась, не в счет. Замели со "Стечкиным" - а
она потрахалась с урядником в караулке - он ее и отпустил, добрый человек, ни
протокола не составил, ни в компьютер свой проклятущий не загнал. Машка уверяет
даже, что кончила, но, наверное, врет. Она вообще на эту тему прихвастнуть
любит. Соня ей как-то сказала, что если хотя бы десять процентов того, что она,
Машка, рассказывает - правда, ей впору идти лечиться. От того, что в народе
"бешенством матки" прозывают.
Правда, когда Машка попалась, на контроле
и рейнджеров не было.
К горлу подступил противный комок. Соня
оглянулась на мальчишек - держатся молодцом, никто и глазом не повел. Когда
попал в толпу и тебя несет к турникету - главное не дергаться, не рыпаться и
вообще ничем от соседа не отличаться. У нигеров на такие дела глаз наметанный.
Потому что по первости много было... спринтеров всяких.
- Тихо, тихо,
граждане! - загремел в мегафон урядник - пожилой дядька с несколькими нашивками.
- Не наваливайся, кому сказано! Проходи по двое с кажинной стороны. К досмотру!
Толпа вздыхала, задымливала папироски, вежливо и негромко матюкалась
дозволенными в присутствии дам словами. Досмотреть восемьсот человек - не шутка,
и дело, само собой, долгое. Вот и начинается:
- С коробками сюда! Сюда,
направо, кому сказано! Да не на ваше право, а на мое право, понимать надо!
Толпа гудела и медленно перетекала, словно полуостывшая лава. Соня,
Машка, Мишаня и Костик со своими самопальными невеликими рюкзачкам вперед
благоразумно не лезли - им важно пройти в конце, когда и городовые подустанут и
негры девчонок нащупаются.
Из всей троицы Соня в подполье дольше всех -
полных три года, с самого начала. Вроде бы командовать должна, да только вот не
получается. Потому что от звания лейтенантского упрямо отказывается, а парни с
Машкой только звания и признают. Вот и получается, что, хотя они в подполье -
год от силы, все время выходит, что они Соней командуют, а не наоборот. Но тут,
верно, и их проняло - все трое на нее смотрят, ждут, что она скажет.
-
За мной держитесь, - одними губами сказала Соня. Сняла бейсболку, поправила
волосы. И - ага! - наткнулась на мокрый рейнджерский взгляд.
Охо-хо...
до чего ж достали этими своими взглядами... козлы.
Сонина внешность -
ее лучшее оружие. Никому и в голову прийти не может, что худенькая, невысокая,
едва метр шестьдесят, девчонка с вечно потупленным взором оказывается, носит при
себе "Узи" с полным боекомплектом, по ночам, случается, палит в патрульные
"Брэдли" из величайшего сокровища ее ячейки - облупленного старого РПГ, или
деловито всаживает пулю в лоб очередному коллаборацинисту прямо в его
кабинете...
Соня-Смерть, как ее зовут в питерском подполье.
Костик и Мишаня - типичные хипаны. Тощие, в вечных своих банданах, латанных
джинсах и поношенных кроссовках. Длинные волосы у обоих собраны в девчоночьи
"конские хвосты"; предплечья разукрашены татуировками, в ушах по три серьги.
Ныне больше всего подозрений вызывают как раз те, что ничем не выделяется...
Машка - полная им противоположность. Машка толстая, носит очки, а
вдобавок еще и стрижена под ноль. Экстраваганц. На серьезные дела ее берут редко
- только когда надо обеспечить огневое прикрытие с дальней дистанции. Соня не
знает, где Машка так выучилась стрелять, но, дай ей в руки самую разболтанную,
самую расхлябанную "драгуновку" или "калаш" или штатовскую "ар-пятнадцать" - и
через пару-тройку минут Маша положит в яблочко девять пуль из десяти - с
предельной дистанции, когда и саму мишень-то едва видать. А еще очкарик!
Досмотр шел скучно. Фермеры на пестовском поезде ездят благонамеренные,
дозволенное им (в обмен на продовольственные поставки тем
|
